Share Video

Политкоктейль. Результат Грудинина: перспективы левых в России

Филипп Леонтьев: Вы смотрите «Политкоктейль», у нас уже начались первые накладки. Тема нашей передачи – это результат Грудинина на выборах Президента Российской Федерации и перспективы левых в России.

В гостях у нас член ЦК РПСС Виктор Шеренко. Как расшифровывается РПСС?

Виктор Шеренко: Российская партия «Социализм сегодня».

Филипп Леонтьев: И депутат Государственной Думы от фракции КПРФ Денис Парфёнов. А КПРФ?

Денис Парфёнов: «Коммунистическая партия Российской Федерации», ничего не поменялось.

Филипп Леонтьев: Левый шабаш небольшой. Значит, господа, или, наверное, товарищи правильнее? Товарищи, предлагаю обсудить внешнеполитическое событие, которое произошло сегодня. Тереза Мэй сделала доклад в британском парламенте, пока еще не в российском, о санкциях, о понижении дипломатических отношений, о высылке 23 дипломатов. Если я помню правильно, она говорила о разведчиках, которые находятся в дипломатическом статусе, прикрытые.

Как вы думаете, как это отразится на выборах и кому это на руку внутри России?

Виктор, с вашего позволения.

Виктор Шеренко: Слушайте, ну, на самом деле, мне сегодняшняя дипломатия Запада напоминает, если провести такую аналогию – оркестр, который играл на «Титанике». Если в начале в этой игре был смысл, чтобы паника раньше времени не помешала спасти того, кого можно спасти. То уже, когда всё кренилось и рушилось, они всё равно продолжали играть. Это, конечно, мужественно было, наверное, но абсолютно бессмысленно. Вот сегодня дипломатия Запада напоминает этот оркестр, то есть они играют эту мелодию, которая потеряла всякий смысл. На выборах это, конечно же, никак не скажется.

Филипп Леонтьев: То есть на российской повестке это…

Виктор Шеренко: На российской повестке, внутренней повестке, внутриполитической это не отразится никак. Это на самом деле больше сигнал, системный кризис и системный тупик Запада вообще, как цивилизационной и культурологической модели. В нулевых системный кризис начался в экономике на Западе, начинался, а сейчас сфера этого кризиса расширяется, сейчас она уже дошла и до дипломатии.

Филипп Леонтьев: Денис, ваша версия? Как вы думаете, отразится кризис российско-британский?

Денис Парфёнов: Ну, здесь говорить о каком-то существенном влиянии на электоральные результаты, наверное, действительно сложно, потому что у нас… ну, я не знаю, может, Ксения Анатольевна как-то и аффилирована Западу, ездит в Америку, там рукопожатный человек. Но я не думаю, что этот дипломатический скандал как-то повлияет на результаты выборной кампании.

Другой вопрос, что, конечно, на самом деле, тревожит всё это дело по одной простой причине – ну, Запад действительно очень уж недружественную, откровенно враждебную политику ведет в последнее время. И явно это не будут полумеры, по крайней мере, сейчас они высылают дипломатов, всячески третируют на информационном поле, где-то даже, допустим, в той же Сирии происходит уже фактически на уровне…

Филипп Леонтьев: Боевых столкновений.

Денис Парфёнов: Боевых столкновений, да, взаимодействие. Поэтому, увы, вряд ли в обозримой перспективе стоит ожидать не просто какого-то потепления отношений, нет. Скорее всего, будет наоборот дальнейшая эскалация и в этом плане… Я не говорю, что будет ядерная война в ближайшее время – нет, но, тем не менее, ничего хорошего в отношениях России и США, России и Великобритании, увы, не предвидится.

Виктор Шеренко: А нет заинтересованных в потеплении ни с нашей стороны, ни с их стороны.

Денис Парфёнов: Конечно, конечно. Я даже, может быть, сказал бы, что часть нашей элиты, может быть, с радостью побежала бы и сказала – пожалуйста, возьмите нас к себе, мы такие благородные аристократы, как вы, вот у нас деньги есть, у нас собственность есть, мы хорошие. Мы там чужие всегда были и всегда будем.

Филипп Леонтьев: Я вам сейчас дам одну подачу, обоим левым. Одну версию слышал происшествия в Солсбери, что якобы Россия может быть заинтересована в обострении ситуации, чтобы выдавили российский капитал обратно в Россию. Вот как вы к этому отнесетесь?

Виктор Шеренко: Слушайте, они и без нас прекрасно справляются, им главное — не мешать. Ну, я действительно считаю, что в потеплении на сегодняшний момент нет заинтересованных сторон. Условно говоря, сегодняшний кризис в отношениях с Западом позволяет нам перезапустить экономику, самое первое, что происходит. Для Запада, который уровень сверхпотребления сделал как витрину для борьбы с Советским Союзом, показывая, что вот это более успешная экономическая модель. Нет Советского Союза, ему нужно теперь сворачивать это демонстративное потребление как бы золотого миллиарда. Ему для этого нужен повод. И вот новая «холодная война» для них прекрасный повод снизить сверхпотребление на Западе. Так скажем, сократить средний класс и всё прочее.

Филипп Леонтьев: А средний класс где сократить?

Виктор Шеренко: На Западе.

Филипп Леонтьев: На Западе?

Виктор Шеренко: Отсюда эти постоянные…

Филипп Леонтьев: То есть это после боевого столкновения с нами или как это будет происходить?

Виктор Шеренко: Нет.

Денис Парфёнов: Это не зависит.

Виктор Шеренко: Смотрите, они не могут это сверх потребление уже поддерживать, они находятся в системном кризисе. Для того, чтобы это сверх потребление сворачивать, им нужно какое-то универсальное объяснение. Вот эта новая «холодная война», и Китай с Россией, которые противостоят Западу везде, где только можно – это прекрасный повод для того, чтобы свернуть сверхпотребление и объяснить своим обывателям.

Филипп Леонтьев: То есть причины за всем кризисом стоят исключительно экономические, по вашему мнению?

Виктор Шеренко: С моей точки зрения – да. Системный экономический кризис, которому Запад подошел в нулевые годы, он сейчас отражается в кризисе и дипломатическом, и в кризисе межгосударственных отношений, и в кризисе экономических структур, типа всемирных всех вот этих организаций.

Филипп Леонтьев: Почему кризис с нами, в отношениях с нами? С Китаем в меньшей степени, например.

Виктор Шеренко: Слушайте, неправда. В той военной концепции, которую США утвердили, Россия и Китай обозначаются странами, которые бросают вызов западной модели везде, где только могут. Мощный экономически Китай, экономически мощная держава и…

Филипп Леонтьев: Сверхмощная.

Виктор Шеренко: Сверхмощная. И сверхмощная держава Россия – это связка, которую, если они свяжут в сознании западного обывателя, это позволит им снижать плавно уровень потребления, который они поддерживать не могут там у себя. Торговать они будут и с Китаем, и с нами. Но кризис для них сейчас выгоден. Для нас тоже.

Филипп Леонтьев: Спасибо. Давайте тогда вернемся к нашим баранам, к левой повестке в России. И вопрос к Денису. Денис, расскажите, пожалуйста, как вы видите левую поляну в России, какие существуют партии, и ключевой вопрос, который мне не понятен – чем отличаются коммунисты от социалистов? От анархистов — я понимаю, но вот здесь вот, мне кажется, я попытаюсь вас хоть как-то столкнуть.

Денис Парфёнов: Давайте попробуем. Нужно понимать, что левая поляна, как было сказано, формировалась в России, как и, собственно, вообще всё, наверное, что происходило в обществе, в результате развала Советского Союза, то есть, по большому счету, от КПСС, прекратившей свое существование в прежнем виде…

Филипп Леонтьев: Была одна левая поляна.

Денис Парфёнов: …Откололось множество осколков. Какие-то из них были крупными, самым крупным стала фактически КПРФ, которая затем приобрела вот этот облик, который имеет сейчас, прошла период, когда она была запрещена, и работает.

Филипп Леонтьев: Можно назвать КПРФ преемников КПСС?

Денис Парфёнов: Я бы не стал говорить, что она прямо является преемником, почему, потому что большую часть, наверное, того плохого, что было в КПСС, как это ни странно, унаследовала партия власти.

Филипп Леонтьев: Я был вчера у «единороссов», я очень надеюсь их сюда вытащить и пообщаться уже.

Денис Парфёнов: Надо, конечно.

Филипп Леонтьев: Всё плохое… Это как Горбачев говорил о том, что «Единая Россия» — это ухудшенная копия КПСС.

Денис Парфёнов: В общем, да, при всем плохом отношении к Горбачеву, наверное, здесь он прав. Поэтому, было и множество мелких осколков, условно говоря, «Трудовая Россия» и многие другие. Сейчас мы, в общем-то, к текущему дню уже пришли к ситуации, когда, да, с одной стороны есть КПРФ, как не побоюсь слова, такой, своего рода, лидера вообще всего, что можно было бы сказать…

Филипп Леонтьев: На левом фланге.

Денис Парфёнов: Обозначить, да, как левый фланг. И есть множество других организаций разного толка. Наверное, главная проблема, может быть, всех остальных в том, что за ними, в силу разных причин, это во многом объективно, не оказалось достаточного количества людей, то есть членов партии, сторонников для того, чтобы они могли о себе громко заявить на политическом поле. И поэтому, в частности, допустим, часто поднимают вопрос, я не знаю, коснемся мы сегодня или нет, почему затруднено объединение левых между собой.

Филипп Леонтьев: Обязательно коснемся, это мой любимый вопрос, который я задавал на протяжении многих эфиров правым.

Денис Парфёнов: Тогда не буду забегать вперед, чтобы…

Филипп Леонтьев: Мы не успели подготовить сюжет об объединении правых. Лет 10 назад я, наверное, эфиров пять провел, где они сидели и кричали, что мы сейчас объединимся, сольемся в экстазе, обвиняли друг друга в спойлерстве. И получилось то, что мы видим сейчас. То есть ничего не получилось.

А какие еще существуют политические партии, политические объединения, которые представляют вам конкуренцию на левом фланге?

Денис Парфёнов: Ну тут, опять же, можно по-разному интерпретировать. Допустим, вот есть «Левый фронт». На этих выборах мы…

Филипп Леонтьев: Это Удальцов, я правильно понимаю?

Денис Парфёнов: Да. Совершенно верно.

Филипп Леонтьев: Я просто совсем не нахожусь в матчасти, но какие-то фрагменты…

Денис Парфёнов: Да, да, Сергей Удальцов, он относительно недавно освободился из казенного дома и резко опять включился в политическую жизнь. Сейчас он на этой выборной кампании, например, очень активно взаимодействует с нами, всячески помогает и…

Филипп Леонтьев: То есть у вас какая-то коалиция или союз?

Денис Парфёнов: Ну, это может быть громко сказано, но тем не менее, очень плотное сотрудничество, можно сказать, по крайней мере, временно сложились очень дружеские отношения между нашими организациями.

Виктор Шеренко: Нет, вы просто вернулись к тому, что было. Он с вами и в 12-м году на Болотной был доверенным лицом.

Денис Парфёнов: Дело в том, что Болотная – это всё-таки не наше было.

Виктор Шеренко: Не, не, ваше доверенное лицо, «Левый фронт», было подписано соглашение. Я еще тогда сильно удивлялся – многомилионная партия коммунистическая подписывает соглашение с «Левым фронтом», количество людей которого было около 100 человек вообще. И, условно говоря, подписав это соглашение, «Левый фронт» от лица себя и уже подписавшего КПРФ, на Болотной в полный рост брал, так скажем, в оккупацию фонтаны и всё прочее.

Филипп Леонтьев: Фонтан — это было на Пушкинской, я везде там был.

Виктор Шеренко: Ну, не важно. Я про Болотную – я говорю про исторический период, а не про географическое место.

Филипп Леонтьев: Кстати, пока рекламная маленькая пауза. На kremlin.tv вы можете найти полную запись, без монтажа, там примерно 4 часа Болотной площади, которую снимал ваш покорный слуга. И также с моими коллегами тоже Пушкинская была.

Виктор Шеренко: Так, реклама принимается. Я просто к тому, что это не та история, что вы удивлены, что вот он сейчас активен. Это возврат к естественному состоянию, которое прервалось поездкой, так скажем, в места не столь отдаленные.

Денис Парфёнов: Я бы всё-таки хотел напомнить, что на Болотной той же специально по поручению партии на митинг был делегирован Клочков Андрей Евгеньевич, недавно его, как вы знаете, исполняющим обязанности губернатора Орловской области. И там он должен был представлять нашу позицию. И ему, кстати говоря, не хотели там давать слово, но, тем не менее, он выступил.

Филипп Леонтьев: Пусть к нам приходит, мы коммунистам всегда дадим слово.

Денис Парфёнов: Предложим, надеюсь, воспользуется. Другой вопрос, что всё-таки инициатива взаимодействия с либеральной частью, так скажем, нашего политического спектра – это было уже личное дело «Левого фронта», АКМ, Сергея Удальцова и всё остальное.

Филипп Леонтьев: А Удальцов – это либеральный спектр?

Денис Парфёнов: Нет. Он взаимодействовал с ними по своей инициативе.

Виктор Шеренко: Если бы это была его личная инициатива, КПРФ просто высказала бы свое недовольство, потому что его действия не отражали позицию КПРФ, расторгли бы соглашение. Но если этого не было сделано, соглашение было подписано как раз на пике всех этих протестных акций, я могу сделать вполне обоснованное предположение, что КПРФ использовало «Левый фронт» как бы для того, что если спросят из Кремля – это не мы, это «Левый фронт», а если спросят та, победившая сторона – так это же наши люди.

Филипп Леонтьев: Насколько я правильно понимаю Виктора, он хочет сказать, что Удальцов и «Левый фронт» – это типа ИРА, Ирландская республиканская партия, а вы типа Sinn Féin – политическое крыло Ирландской республиканской армии.

Денис Парфёнов: Мне приятно, что так высоко оценивают нашу способность к политической комбинаторике.

Виктор Шеренко: Ну, слушайте, это достаточно простая комбинаторика. Вот если говорить о высшем пилотаже, то во времена Болотной его показал Владимир Вольфович.

Филипп Леонтьев: А что он сделал, интересно?

Виктор Шеренко: Он сделал свой отдельный митинг, который как бы к Болотной не относился. Политически это было гораздо более перспективно и если спросят из Кремля, он бы сказал – я не с ними, а если спросит та сторона в случае победы, он бы сказал – я тоже протестовал. Понимаете? Вот это комбинаторика.

Филипп Леонтьев: Мне кажется, Навальный сильнее комбинатор.

Виктор Шеренко: Подождите, мы сейчас про те времена говорим.

Филипп Леонтьев: Я и говорю про те времена. Когда он повинтился, на самом старте его спасли и убрали от заключения.

Виктор Шеренко: Навальный – это отдельная история.

Денис Парфёнов: Собственно говоря, если вы посмотрите некоторые заявления того же Удальцова, он там практически прямо говорит, что действия Навального способствовали тому, что в итоге он оказался в тюрьме.

Виктор Шеренко: Ну, слушайте, это он уже говорил, когда там оказался. Задним умом все мы сильны. А на том этапе прекрасно взаимодействовал и действовал от лица не только себя, «Левого фронта», но еще и от лица Коммунистической партии РФ.

Денис Парфёнов: Коммунистическая партия всё-таки самостоятельную линию проводит, поэтому мы ни тогда, ни сейчас с либералами не работали, и я думаю, что правильно сделали, опыт Компартии Украины показал, к чему это приводит.

Виктор Шеренко: Послушайте, я еще раз говорю, вернемся к аналогии, наверное, может быть, более понятной – это вопрос, связанный, допустим, с бизнесом. То есть я — генподрядчик, у меня есть субподрядчик. Если мой субподрядчик совершает какие-то действии на основании договора субподряда со мной, то ответственность, если это нарушает закон, в прокуратуре несет и субподрядчик, и генподрядчик. Вот в данном случае это та же самая история.

Денис Парфёнов: Нет, я понимаю, очень хочется присоединить КПРФ к Болотному процессу, либералам и всему прочему, но всё-таки это разные истории.

Виктор Шеренко: Я говорю на основании фактов, «Левый фронт» был субподрядчиком КПРФ.

Денис Парфёнов: Можно как угодно назвать «Левый фронт» – подрядчиком, субподрядчиком. А мы имеем факт, что КПРФ не выводила свой актив на Болотную, не выводила туда даже агитаторов, которые могли бы поработать с полем. Туда был отряжен один человек. Поэтому здесь явно идет смешение понятий.

Филипп Леонтьев: Если что, я не от вас туда ходил.

Виктор Шеренко: Если я генподрядчик, подписал соглашение с «Левым фронтом», а КПРФ подписала соглашение с «Левым фронтом», в этом соглашении в тексте было прямо сказано о координации совместных действий, обо всём – почитайте текст соглашения, подписанный вашей партией.

Филипп Леонтьев: Виктор, мы услышали.

Виктор Шеренко: После этого, на основании соглашения, «Левый фронт» идет на Болотную, Болотная проигрывает, и КПРФ говорит – а мы здесь ни причем.

Филипп Леонтьев: Ну, там не было шансов, Виктор, никаких.

Денис Парфёнов: Конечно, это очевидно.

Виктор Шеренко: Секундочку. Шансов не было, но…

Денис Парфёнов: Там Пономарев бегал по Госдуме и кричал, что сейчас мы вас всех скинем и так далее. Но это было наивно очень.

Филипп Леонтьев: Кстати, какие у вас отношения с Пономаревым? Он был в вашей фракции или нет или я путаю?

Денис Парфёнов: Нет-нет, у него «Справедливая Россия» была.

Филипп Леонтьев: А, «Справедливая»…

Денис Парфёнов: Кстати говоря, если возвращаться к разговору о левом спектре – есть та же самая «Справедливая Россия», которая оказалась настолько левой, что поддержала Владимира Владимировича на этих выборах. Были в свое время и другие проекты.

Филипп Леонтьев: Но они, мне кажется, загибаются.

Денис Парфёнов: Ну, конечно. Потому что, понимаете в чем дело, любая политическая структура может быть жизнеспособной только в том случае, если первичная сила, которая формировала ее, шла снизу, от людей, от актива, тех, кто, собственно, на своих плечах вытаскивает большую часть политической работы.

Филипп Леонтьев: Как в Советском Союзе.

Денис Парфёнов: Ну, это не только в Советском Союзе, это везде так. Это просто таков закон политической жизни. А если ты создаешь сверху структуру, ну, не знаю, партию Родина, например, пенсионеров объединяешь между собой, даешь им все необходимые возможности, то да, она может существовать какое-то время, может даже на некоторых выборах поработать относительно успешно. Но затем проект распадается, потому что нет внутренних сил, его связывающих.

Филипп Леонтьев: Давайте Шеренко дадим рекламную паузу, сейчас он расскажет про свою партию про социалистов.

Виктор Шеренко: Слушайте, я просто хотел обратить внимание, как Денис очень ловко ушел от вопроса – чем социалисты отличается от коммунистов.

Денис Парфёнов: Так нет, давайте сейчас.

Филипп Леонтьев: Давайте попробуем, вот это мне очень интересно.

Виктор Шеренко: Давайте, пожалуйста.

Денис Парфёнов: Было как бы два вопроса – сначала про спектр политический, потом вот это.

Виктор Шеренко: Вообще-то это был первый вопрос – чем социалист отличается от коммуниста, а потом про спектр.

Денис Парфёнов: Проблем нет, пожалуйста.

Виктор Шеренко: Если вы вспомните историю, то социал-демократическая партия большевиков на VII съезде в марте 18-го года по настоянию Ленина…

Филипп Леонтьев: 100 лет, кстати, в этом году.

Виктор Шеренко: Да, в марте 18-го года, это 100 лет тому назад, было принято решение на VII съезде, он начался 8 марта 18-го года, по-моему, по настоянию Ленина было принято решение «Социал-демократическую рабочую партию большевиков» переименовать в «Российскую Коммунистическую партию большевиков». Ленин выступал перед делегациям, он обосновал, почему это нужно. Потому что социалистические партии в Европе встали на путь социал-шовинизма и социал-патриотизма.

Филипп Леонтьев: Мне кажется, ты коммунист.

Денис Парфёнов: Пока со всем согласен.

Виктор Шеренко: А это не наш путь, мы здесь революцию уже сделали, мы строим коммунистическое общество, и коммунизм является нашей конечной целью. И, соответственно, поэтому партия была переименована из социал-демократической в коммунистическую. В 25-м году из РКП(б) была переименована в ВКП(б), потом в КПСС в 52-м году, но не суть. Суть состоит в том, что социалисты от, так скажем, коммунистов строят два разных общества. Социалисты строят социалистическое общество, коммунисты – коммунистическое. И вот в этом начинается проблема. Потому что, условно говоря…

Филипп Леонтьев: Наконец-то у нас в эфире появилась какая-то проблема. До этого ее не было.

Виктор Шеренко: А проблема состоит в том, что когда вы говорите о левом поле, о левой поляне и всем прочем, я могу сказать, что левой поляны в стране нет и левых партий в стране нет.

Филипп Леонтьев: Коммунисты тоже не левые?

Виктор Шеренко: Слушайте, это классические социал-демократы. Ну, вы верите, что они строят коммунистическое общество, ну, вы программу почитайте их.

Филипп Леонтьев: Я просто как журналист нормальный ничего не знаю про это, хочу узнать от первоисточника – от вас, от Дениса.

Виктор Шеренко: Ну, вот, смотрите, вопрос на самом деле очень простой. Как с Левым фронтом. Есть партия-симулякр, она ни разу не коммунистическая, это классическая социал-демократическая партия. А есть голограмма от симулякра в виде Грудинина.

Филипп Леонтьев: То есть они недосоциалисты даже? Даже не коммунисты, а недосоциалисты.

Виктор Шеренко: Нет, они социал-демократы. И в этом есть разница. Социалисты от социал-демократов отличаются отношением к вопросу собственности. Но я хотел закончить мысль. Вот есть партия-симулякр, которая от себя выдвигает голограмму. В 12-м году эту голограмму играл «Левый фронт», сейчас эту голограмму играет Грудинин.

Филипп Леонтьев: То есть вы хотите сказать, за «Левым фронтом» кто-то стоял? Это был марионеточный проект?

Виктор Шеренко: Нет, на самом деле, решаются не идеологические вопросы политического планирования или политической стратегии. Решаются тактические вопросы выживания в сегодняшней политической среде.

Филипп Леонтьев: Ну, это важно, согласитесь – выжить?

Виктор Шеренко: Это важно, конечно, но нужно понимать – есть, так скажем, вопросы, решая которые вы потеряете, собственно говоря, смысл своего существования, как коммунистическая партия. И есть левые настроения у населения, но нет левой поляны и левых политических сил, которые бы эти настроения отражали. Вот я вам простой пример могу привести – 20 ударов, или 20 целей Грудинина.

Денис Парфёнов: 20 шагов.

Виктор Шеренко: 20 шагов, неважно.

Филипп Леонтьев: Пересекаются частично с путинской программой, кстати.

Денис Парфёнов: Это путинская пересекается с нами.

Филипп Леонтьев: Верю, верю. Может быть он вступит к вам и пойдет в следующий раз от вас.

Виктор Шеренко: Слушайте, пусть будет так. Я вам могу сказать, что для того, чтобы… Послушайте, это же не социализм даже, это буржуазный, так скажем, социальный договор. Чем, условного говоря, Грудинин и КПРФ отличаются от ХДС/ХСС в Германии? Вот ХДС/ХСС вы можете в Германии назвать коммунистической или социалистической партией? А либеральную партию в Австралии, от которой этот Джон Тэлбот, который обещал начистить лицо Путину, когда он приедет на саммит в Австралии. Или Италия, Берлускони – это что у нас, коммунисты-социалисты? Нет, конечно.

Филипп Леонтьев: То есть вы хотите назвать Грудинина земляным червяком?

Виктор Шеренко: Я хочу сказать, что…

Филипп Леонтьев: Как-то, я вижу, хотите их обидеть, я пока не понимаю до конца как.

Виктор Шеренко: Вот то, что написано в «20-ти шагах», условно говоря, Грудинина или КПРФ на этих выборах президентских, успешно реализовано ХДС/ХСС в Германии. То есть, люди путают социальный договор между буржуазией и олигархатом, с одной стороны, и избирателями – с другой, этот социальный договор, с социалистическими отношениями внутри общества. И вот пока этого понимания нет – левой поляны не будет. Будут, условно говоря, политики, которые, используя левые настроения, будут зарабатывать свое место в политической системе. И это печально. Вот, собственно, и всё.

Филипп Леонтьев: Давайте Дениса немного послушаем.

Виктор Шеренко: Пожалуйста.

Филипп Леонтьев: Насколько я понял, краткое резюме Виктора, что коммунисты-то не настоящие.

Денис Парфёнов: Ну, на самом деле, есть такая фраза устоявшаяся уже – если бы мне давали каждый раз по монетке, когда произносят какую-то идею, что КПРФ какая-то не такая коммунистическая партия, я бы себя вообще замечательно чувствовал и всё у меня было бы хорошо.

Филипп Леонтьев: У меня кошелька нет с собой…

Виктор Шеренко: Странная аналогия для коммунистов.

Денис Парфёнов: На самом деле, нужно понимать, что, ведь ноги у такого явления растут понятно откуда. Всё очень просто. На самом деле, не раз и не два приходилось сталкиваться с людьми, которые считают себя левыми, социалистами, революционерами даже, не побоюсь этого слова, но вот они считают, что КПРФ не правы, плохие коммунисты, какие-то неправильные, какие-то неправильные пчелы и так далее. Откуда это берется? Ну, во-первых, нужно понимать, что сейчас мы с вами находимся в ситуации, когда вообще в обществе господствует, ну, я думаю, что не погрешу против истины, если скажу – просто тотальная политическая безграмотность, увы. И, к сожалению, так получается, что далеко не все наши товарищи, всё равно я считаю их товарищами, приподнимаются над этим уровнем в достаточной степени, чтобы хорошо понимать общую ситуацию. Это не значит, что они плохо образованы, ни в коей мере, нет.

Филипп Леонтьев: Нас просветите, Денис.

Денис Парфёнов: Нет вот этого чувства политического момента. В чем оно заключается? Ну, во-первых, есть элементарные вещи. Даже если мы возьмем дефиницию – что такое коммунистическое общество? Как правило, когда с кем-нибудь заводишь разговоры из наших левых, начинаются рассуждения о том, что вот, это общество, обладающее такими-то характеристиками, такие-то отношения производственные и так далее. На самом деле, если мы классиков посмотрим, там, собственно, ничего сверхъестественного не сказано. Сказано просто, что это более высокая стадия развития человеческого общества, то есть более высокая, чем та, которую мы имеем сейчас.

Виктор Шеренко: А описательную часть у классиков читали?

Денис Парфёнов: Описательная, конечно, там существует, безусловно.

Виктор Шеренко: Давайте на ней остановимся.

Денис Парфёнов: Сейчас мы по ней поговорим.

Филипп Леонтьев: Я буду как студент сейчас изучать матчасть, сдам экзамен к концу эфиру.

Денис Парфёнов: Я просто к чему про это завел разговор — к тому, что эта стадия не является такой, которую можно декретом или каким-то законом, или просто повелением взять и прям сейчас установить, если, допустим, коммунисты или социалисты пришли к власти. Это невозможно. У нее есть некие промежуточные этапы, одним из которых является социализм. Там в советское время, правда, тоже были изобретения – развитой социализм, супер развитой социализм и всё прочее.

Филипп Леонтьев: То есть это не они недокоммунисты, это вы недокоммунисты-социалисты.

Денис Парфёнов: Нет, я сейчас продолжу свою мысль. Соответственно, в вопросе – чего мы хотим в стратегическом плане, я считаю, что здесь никаких разночтений нет. Да, мы хотим, чтобы наступила более высокая стадия развития общества, которую мы называем коммунистической. Поэтому, собственно, мы и коммунистическая партия, всё очень просто.

Виктор Шеренко: Про описательную часть, пожалуйста.

Денис Парфёнов: Теперь описательная часть. Действительно у нас с вами сейчас… вот что мы имеем на данный момент? У нас есть империализм, есть его российский филиал, этого мирового империализма, есть менеджеры про продажам наших природных ресурсов, результатов труда и действующих и предыдущих поколений людей, которые и есть та самая олигархия, прилегающие к ней чиновники, обслуживающая интеллигенция, верхняя ее часть, по крайней мере.

Филипп Леонтьев: Похоже, на этих словах я могу уходить в зал.

Денис Парфёнов: Они – это правящий класс. Есть у нас другой класс – класс эксплуатируемый, это все трудящиеся. Соответственно, задача состоит в том, чтобы трудящихся сорганизовать на политическую борьбу против господствующего класса. Согласны?

Виктор Шеренко: Ага.

Денис Парфёнов: Согласны, хорошо. В какой форме может быть выражена эта организация политической борьбы? Собственно, здесь, опять же, сложно изобрести велосипед. Есть парламентские, есть непарламентские формы. Нас, кстати, часто упрекают за чрезмерную сосредоточенность на парламентских формах, хотя…

Виктор Шеренко: У вас «Левый фронт» есть для непарламентских.

Денис Парфёнов: Ну, на самом деле, «Левый фронт», еще раз повторяю, это всё-таки самостоятельная структура, что тогда, что сейчас. И нужно понимать, что непарламентские формы, кстати, партия использует их очень активно, просто нужно внимательно следить за тем, что происходит. Но речь сейчас даже не об этом. Речь идет о том, что наша задача состоит в том, чтобы вот уровень самоорганизации масс, их политического сознания, классового сознания поднять до такого показателя, когда мы сможем качественно переломить ситуацию. Потому что сейчас мы видим, да, действует пропаганда официальная, действуют все организации…

Виктор Шеренко: Описательная часть коммунизма?

Денис Парфёнов: Сейчас мы к этому перейдем. Действуют все организации, которые призваны трудящимся помешать в их самоорганизации, начиная от официальных профсоюзов и заканчивая кем угодно. И получается, что общество пока стагнирует и варится в собственном соку, а олигархи прекрасно делают свой гешефт.

Теперь что касается описательной части. Какой главный вопрос при переходе от одной формации к другой?

Филипп Леонтьев: От социализма к коммунизму.

Виктор Шеренко: Вопрос собственности. Вопрос о собственности.

Филипп Леонтьев: При социализме она есть, частная собственность?

Виктор Шеренко: Конечно.

Денис Парфёнов: Конечно.

Филипп Леонтьев: А при коммунизме?

Денис Парфёнов: При социализме есть частная собственность, причем, вот я тебе говорю, ее часто очень понимают вульгарно. Смешивают, например, частную собственность на средства производства и личную собственность.

Филипп Леонтьев: Я просто потомственный белогвардеец, будьте к этому готовы.

Денис Парфёнов: Это одно из главных пугал, когда говорят человеку, что у тебя отберут машину, квартиру, чуть ли не трусы с тебя последние снимут, если большевики придут к власти, и всё остальное.

Виктор Шеренко: Критиковать-то вас можно уже или нет еще?

Денис Парфёнов: Да, сейчас, вы уже покритиковали, сейчас продолжите.

Хотя, я считаю, что, как у нас многие лево-радикалы, грубо говоря, требуют – вот давайте мы сейчас завоюем власть вооруженным путем и сразу установим у нас новый прогрессивный общественный строй. Такого не бывает. Собственно, опыт СССР и других социалистических стран это показал, что требуется сложный переходный период, для которого характерно, в общем, и обострение классовой борьбы, и всё остальное. Вот я считаю, что наше принципиальное отличие от наших товарищей состоит всё-таки в понимании этого вопроса, что это путь не одномоментный, что это путь сложный и проходить его придется, к сожалению, с очень большим трудом. А остальные, ну, наверное, романтизму какому-то предаются и думаю, что можно – раз – и кавалерийским наскоком власть капитала свалить и тут же нам всем будет хорошо. Такого не бывает.

Филипп Леонтьев: Денис, немного грубый вопрос, перед тем, как я отдам вас в руки к Виктору, к социалистам ужасным – коммунисты ведь просрали Советский Союз? Или только Горбачев? Или это банальность какая-то, извините, пожалуйста?

Денис Парфёнов: Вот всегда, когда заходит речь о левом движении или даже о состоянии современной России, очень часто беседа поворачивается в то, почему распался Советский Союз.

Филипп Леонтьев: Просто, извините, я генетически белогвардеец, я ничего не могу с этим поделать. Я уж не стал говорить про общих женщин и так далее.

Денис Парфёнов: Ну, тема очень обширная, я скажу тогда очень тезисно. Конечно, загнивание советской, я не люблю это слово, но скажу – элиты, безусловно, сыграло огромную роль в том, что советское общество не смогло преобразоваться и преодолеть те проблемы, которые в нем были, и на социалистических началах идти дальше. Это, наверное, может быть, даже одна из главных причин.

Филипп Леонтьев: То есть это не идеологическая проблема, это проблема конкретных людей?

Денис Парфёнов: С точки зрения именно идеологии там тоже не все так просто. Сейчас свое личное мнение скажу.

Филипп Леонтьев: Абсолютно.

Денис Парфёнов: Я считаю, что именно в идейной сфере самое главное поражение социализма состояло в том, что чуть погодя после смерти Сталина в советской экономической науке одержала победу, скажем так, фракция ученых-товарников, которые считали, что социализм имеет товарную природу. И это, в частности, послужило в дальнейшем основной тех реформ, которые проводил Косыгин, он проводил их так, как проводил.

Виктор Шеренко: Либерман был теоретиком этого направления, которые в 70-е годы уехал в США.

Денис Парфёнов: Совершенно верно.

Филипп Леонтьев: То есть социалисты просрали Советский Союз, а вовсе не коммунисты?

Денис Парфёнов: Нет, не социалисты и даже не коммунисты, речь не об этом. Речь идет о том, что остановилась в развитии марксистская теория, а остановившись потом еще умудрилась свернуть не туда.

Виктор Шеренко: Это моя любимая тема.

Денис Парфёнов: Поэтому то, что в экономической сфере был взят на вооружение тезис о том, что социализм имеет товарную природу — я считаю, это вообще одна из главнейших ошибок нашей науки, идеологии и всё прочее.

Филипп Леонтьев: В общем, нам не хватит часа.

Денис Парфёнов: Ну, естественно, есть и другие факторы – деятельность агентов влияния иностранной разведки и многое что другое. Но две причины, которые я считаю основными, я назвал – это разложение элиты и вот эти ошибки в марксистской науке.

Филипп Леонтьев: Давайте дадим слово ужасным недокоммунистам-социалистам, которые расскажут, что было на самом деле.

Виктор Шеренко: На самом деле, единственное, с чем могу согласиться, это с тем, что марксистско-ленинская теория остановилась в своем развитии. И отсутствие этой левой теории как бы глобально, умноженное на необходимость здесь и сегодня решать карьерные вопросы, оно в свое время и элиту разложило в Советском Союзе и, собственно говоря, не дает левому движению сейчас в стране оформиться. Повторюсь еще раз, КПРФ в этом плане, вот этой вот недо-левой тусовки, идет впереди всех. Я недаром КПРФ называю партией-симулякром. Я сейчас объясню почему.

Сама по себе марксистско-ленинская теория – это примерно тоже самое, что законы Ньютона, которые не применимы к волновой физике. То есть это работает, когда яблоко падает на голову Ньютону, но уже когда мы говорим, так скажем, о других разделах физики, вот там уже Ньютон может не срабатывать. Поэтому марксистко-ленинская теория или марксистская теория была адекватна XIX веку. Сейчас XXI век, изменился сам по себе технологический уклад. То определение пролетариата, которое давали Маркс и Энгельс в XIX веке, сегодня точно не подходит.

Денис Парфёнов: Хорошо. Давайте тогда сразу. Вот второй тезис в работе Энгельса, когда мы с вами смотрим, что такое пролетариат. Давайте вспомним его для начала. Пролетариат – это класс, который живет не за счет получения процентов и так далее, а зарабатывает на жизнь своим собственным трудом. Класс счастья и горя, жизнь и смерть которого зависят исключительно от колебаний на рынке.

Виктор Шеренко: Господь с вами.

Денис Парфёнов: Чем сейчас современный пролетариат – хоть работники торговли, хоть работники транспорта, люди, которые ходят на заводы – отличаются от того, что было в XIX веке? Чем конкретно?

Виктор Шеренко: Объясню. Знаете, кого описал Энгельс этим определением?

Денис Парфёнов: Ну, давайте свою версию.

Виктор Шеренко: Например, описал Игоря Ивановича Сечина. То есть, это человек, который получает зарплату.

Денис Парфёнов: Ничего подобного.

Виктор Шеренко: Подождите.

Денис Парфёнов: Менеджеры госкорпораций точно также имеют долю в доходе корпорации и прекрасно себя чувствуют. Пролетарии не зарабатывают по 4-5 миллионов в день. Это большая разница.

Виктор Шеренко: Стоп, подождите. Вот разница между четырьмя экю в неделю и 4-5 миллионами в день чисто арифметическая.

Денис Парфёнов: Ничего подобного.

Виктор Шеренко: Мы сейчас говорим об отношении к собственности. Так вот, пролетариат, который описывал тот же, условно говоря, Энгельс и Маркс в XIX – это люди, да, живущие наемным трудом и все прочее, но там еще есть очень важное дополнение – им нечего терять, кроме своих цепей.

Денис Парфёнов: Это правда.

Виктор Шеренко: И вот этим уже сегодняшний менеджер, даже низший, простой рабочий завода или тот же самый Игорь Иванович Сечин – им уже есть что терять. Игорю Ивановичу Сечину уже есть, что терять, не смотря на то, что…

Денис Парфёнов: Я вам больше скажу, даже бабушке, живущей на пенсию или молодому специалисту, который только что выпустился, который прописан в отцовской квартире, ему тоже есть что терять.

Виктор Шеренко: Слушайте, мне бы так хотелось, чтобы вы меня не перебивали, также как я вас.

Денис Парфёнов: Хорошо, я прошу меня извинить.

Виктор Шеренко: Да, так вот. Им уже есть, что терять. Разница в том, что потери будут более значительными. У Игоря Ивановича там пакет акций, а у простого рабочего или продавщицы в магазине уже ипотека, уже кредит потребительский в банке, и холодильник.

Денис Парфёнов: Почему Игорь Иванович за права рабочих не борется?

Виктор Шеренко: Послушайте, он не борется по той же самой причине, почему вы не можете достучаться до того же самого рабочего, до сегодняшнего наемного работника. По той простой причине, потому что, в отличие от пролетариата XIX века, вы правильно сформулировали то, что сказал Энгельс, только забыли дополнить – им нечего терять, кроме своих цепей. Потому что сегодня работникам в результате вот это изменения технологического уклада есть, что терять. Во времена Энгельса там, где работало 100 рабочих, сегодня работают 5. Куда 95 делись? 95 ушли в другие сферы, во многом в сферу услуг. И, так скажем, те, кому нечего терять, это зачастую это роботы на производстве.

Так вот. Люди наемного труда XIX века, которым, кроме цепей, терять нечего, и люди наемного труда XXI века, у которых есть целый список того, что они не хотят терять в результате всех этих пертурбаций – это другой социальный класс, к которому нужно обращаться. Именно поэтому, когда остановилось развитие марксистско-ленинской теории, соотношение производственной силы, производственные отношения, ля-ля-ля, и вся вот это вот марксистско-ленинская история. Производственные силы изменились, в результате этого изменились производственные отношения.

И мы сегодня имеем то, что левые сегодня должны обращаться к тем, кого Владимир Ильич в свое время называл мелкобуржуазным элементом. Либо это рабочая аристократия. Это был мелкобуржуазный элемент и рабочая аристократия. Это те же самые рабочие, но которым было что терять, они были высокооплачиваемыми и все такое прочее.

И вот это изменение на сегодняшний момент ни одна левая партия не отражает, никто даже не думает о работе над теорией.

Филипп Леонтьев: Виктор, извините, пожалуйста, мне вот режиссер говорит в ухо, что я вас очень плохо перебиваю.

Виктор Шеренко: Вы меня плохо перебиваете? Нет, вы меня нормально перебиваете.

Денис Парфёнов: Я готов взять на себя эту ношу, в принципе.

Филипп Леонтьев: Давайте чуть-чуть дадим слово Денису. Я думаю, что надо уходить с поляны. Я всё равно мало что понял. Давайте переходить к Грудинину, с вашего позволения. Денис.

Денис Парфёнов: Я обязательно про Павла Николаевича расскажу, но всё-таки хотя бы пару слов, потому что здесь несколько важных тезисов было, я не могу не ответить.

Филипп Леонтьев: Да, конечно. Мы не уйдем с поляны.

Денис Парфёнов: Вообще, желающих поправить Маркса, усовершенствовать его учения было очень много еще, собственно, при жизни Маркса, начиная от Прудона и заканчивая кем угодно. Нужно понимать, что не преуспели они все по одной простой причине. Потому что, собственно, не овладели марксистским учением, марксисткой теорией.

Виктор Шеренко: У меня вопрос возник. Вы знаете, чем отличается гипотеза от теории?

Денис Парфёнов: Ну, конечно.

Виктор Шеренко: Чем?

Денис Парфёнов: Тем, что теория уже фактически работает, а гипотеза – это, извините, только предположение.

Виктор Шеренко: До тех пор, пока гипотеза не подтверждена на практике, она является гипотезой.

Денис Парфёнов: Марксистская теория подтверждена, здесь проблем нет.

Виктор Шеренко: Чем?

Денис Парфёнов: Как минимум, советским опытом.

Виктор Шеренко: Стоп, стоп… Диктатура пролетариата была в Советском Союзе?

Денис Парфёнов: Нет, нет, вот теперь я скажу, я вас не перебивал, вот теперь вы меня не перебивайте.

Филипп Леонтьев: Я на стороне Дениса нахожусь сейчас.

Виктор Шеренко: Приведите мне пример диктатуры пролетариата.

Денис Парфёнов: Сейчас очень много есть желающих, допустим, сказать, что пролетариат уже видоизменился и его вообще нет. Таких тезисов я встречал очень много. Что пролетариат у нас теперь какой-то не такой, и с ним работать надо абсолютно по-другому. Таких тезисов я тоже слышал много. А на самом-то деле здесь всё достаточно просто. Отношения собственности – раз. Есть у вас возможность владеть средствами производства или нет. Тогда вы гораздо ближе к пролетариату, если у вас средств производства нет. Да, вы можете получать рентный доход, жить на какой-то процент, опять же, классики об этом говорили, в этом плане ничего не изменилось абсолютно.

Другой момент, вот то, что вы сказали, что Сечин тоже пролетарий. Ну, это просто смешно. Во-первых, он собственник предприятия, крупный акционер, во-вторых, он получает дивиденды, в-третьих, и так далее.

Филипп Леонтьев: Сейчас мы будем над Грудининым смеяться.

Денис Парфёнов: Сейчас про это поговорим. И самое важное. Есть еще вопрос не только с материальной частью, хотя он очень важен, потому что мы помним, что бытие определяет сознание. Но помимо этого, есть же еще вопрос классового сознания.

Филипп Леонтьев: Вообще, темный лес для меня. Ты какой класс? Буржуазия.

Денис Парфёнов: И нужно понимать, что классовое сознание может быть, как у пролетариата, мелкобуржуазное. Может быть сознание мелкобуржуазное у пролетариата? Конечно, может быть. И, к сожалению, сейчас оно в массах и господствует. А может быть, в том числе как, допустим, у декабристов, было, в принципе, для своего времени совершенно передовое классовое сознание. Они стремились изменить общество. Но нужно понимать, что точно такой же случай мы и имеем с Павлом Николаевичем.

Филипп Леонтьев: Я к какому классу отношусь?

Денис Парфёнов: Мы с вами пока не настолько хорошо знакомы, чтобы я понимал, к какому классу вы относитесь.

Филипп Леонтьев: Давайте еще выпьем.

Виктор Шеренко: Давайте.

Денис Парфёнов: Давайте. Вот это дело хорошее.

Виктор Шеренко: Согласен.

Денис Парфёнов: Просто я про Грудинина хотел.

Филипп Леонтьев: Да, давайте переходить к Грудинину, у нас осталось 15 минут. Как вообще получилось, что Грудинин стал кандидатом в Президенты Российской Федерации от партии КПРФ?

Денис Парфёнов: Собственно, партия с ним уже очень давно взаимодействовала тем или иным образом. И нужно понимать, что он, в общем-то, с наших позиций неоднократно выступал в публичной сфере.

Филипп Леонтьев: Это как советское телевидение – партия с ним взаимодействовала тем или иным образом, встреча прошла в теплой и дружественной обстановке.

Денис Парфёнов: Нет, ну, это же действительно правда, он, я говорю, много раз выступал с наших позиций на самых разных площадках, кстати говоря, получил партбилет.

Виктор Шеренко: Сразу, как из «Единой России» ушёл?

Денис Парфёнов: В том числе.

Филипп Леонтьев: А он был членом «Единой России»?

Виктор Шеренко: Да.

Денис Парфёнов: Да, он был членом «Единой России», он даже депутатом избирался.

Виктор Шеренко: Он даже депутатом был от «Единой России».

Денис Парфёнов: Я считаю, что наступило понимание, когда нужно разрывать отношения с теми, с кем тебе не по пути, и сближаться с теми, кого ты понимаешь. И это хорошо.

Филипп Леонтьев: То есть он изменил свое классовое сознание с крупной буржуазии на…

Денис Парфёнов: Совершенно верно. Есть эволюция, есть развитие и это хорошо. На самом деле, я считаю, что…

Филипп Леонтьев: Жду, когда Рокфеллеры к вам пойдут.

Денис Парфёнов: Когда мы ведем разговор о Грудинине, у нас всегда есть простая позиция. Вот сейчас мы имеем определенный политический и экономический режим. Экономическая власть в руках олигархии, политический режим контролируется фактически одним человеком – действующим президентом и примкнувшими к нему сочувствующими. Режим автократический, совершенно не справедливый. И у нас есть возможность вот на этих на выборах выдвинуть человека, к нему может быть множество вопросов, некоторые из них справедливые, некоторые нет, есть возможность, благодаря поддержке этого человека, перейти к гораздо более справедливому режиму, гораздо более справедливому строю и начать движение в правильном направлении.

Филипп Леонтьев: К социализму?

Денис Парфёнов: К социализму. И на мой взгляд, то, что сейчас, к сожалению, многие наши товарищи действуют не в унисон, вразнобой, зачастую даже переходят, по факту, на позицию правительства, критикуя вот такого кандидата, это просто говорит о том, насколько сильно недопонимание развито, насколько у нас разношерстный политический спектр, в первую очередь левый.

Виктор Шеренко: Я уже могу?

Денис Парфёнов: Я завершаю, я, естественно, хочу, чтобы все высказались.

Поэтому, на мой взгляд – это главная проблема сейчас, эта разноголосица. Если бы мы вместе с вами шли и несли пролетарское массовое сознание в массы, объясняя им, почему сейчас Грудинин – это наиболее подходящий для интересов трудящихся кандидат, это было бы хорошо.

Виктор Шеренко: Я понял.

Денис Парфёнов: А поскольку мы обсуждаем, хорош он или не хорош…

Филипп Леонтьев: Денис, вы страшно далеки от телеведущего. Вот объясните мне простыми словами, как произошел выбор Грудинина. Вот ЦК КПСС, ЦК КПРФ, выпили пивка или что там?

Денис Парфёнов: Могу, могу. Без проблем. 23 числа был съезд Коммунистической партии, на котором официально…

Филипп Леонтьев: Месяц какой?

Денис Парфёнов: Декабрь прошлого года. На котором состоялось официальное решение. У нас в четверг, я вам просто расскажу, было дополнительное пленарное заседание Государственно Думы. И только утром в четверг я узнал, что президиуме рассматривается вопрос о выдвижении Павла Николаевича. Я вам честно скажу, я всё время, что шла подготовка к выборам, был уверен, что пойдет Геннадий Андреевич Зюганов. И тем не менее, я узнаю, что, оказывается, Геннадий Андреевич сам предложил эту кандидатуру, настоял на ней, потому что многие члены президиума были против.

Филипп Леонтьев: Ну, это всё-таки домашняя была заготовка и Зюганов пришел на этот съезд, понимая, что он не хочет идти?

Денис Парфёнов: За 1,5 дня до съезда на президиуме обсуждалось и за день до съезда на президиуме это было утверждено. И, в общем-то, в значительной мере…

Филипп Леонтьев: Ну, это всё-таки не спонтанное решение было, оно было подготовлено.

Денис Парфёнов: Я говорю, в значительной мере это решение было лично председателя, которое он провел через высший орган партийного управления.

Филипп Леонтьев: Что им двигало?

Денис Парфёнов: Я думаю, что двигало, конечно, несколько обстоятельств. Во-первых, нужно понимать, что сейчас у нас обстановка не самая простая, в том числе и для партии, я не скрываю.

Филипп Леонтьев: Золотые слова.

Денис Парфёнов: И нужно понимать, что если бы, допустим, второе место досталось Жириновскому, а Геннадий Андреевич оказался на третьем, конечно, это был бы очень сильный удар по репутации партии, который мы себе позволить не можем, это недопустимо.

Филипп Леонтьев: А на прошлых выборах?

Виктор Шеренко: Подстраховались.

Денис Парфёнов: Это просто не всё. Я говорю, как есть. С точки зрения подстраховки – слово неплохое, почему, потому что, на самом деле, выдвигая Грудинина, партия сразу ставит себя в положение, когда она не может проиграть. Грудинин занимает 3-4 место – ну, что делать, новый человек, ничего страшного. А что касается того, какой эффект мы в итоге получили, мы видим, что Грудинин смог заручиться как минимум симпатиями огромного количества людей. Огромное количество тех людей, которые были готовы голосовать за Путина, сегодня поддерживают нас.

Филипп Леонтьев: А я с ним соглашусь. Когда мне люди, мои питерские друзья-пролетарии, они мне говорят — Грудинин это настоящий кандидат, я говорю – там все жулики, там всё инсценировано, эта президентская кампания. Но похоже, что это не так.

Денис Парфёнов: Да, я хочу просто завершить мысль. И поэтому получилось, что, в принципе, выйдя на вот эти широкие слои населения, к которым раньше, опять же, объективно партия не могла дотянуться благодаря свой вот этой традиционной линии поведения, мы смогли полностью, во-первых, смешать карты кремлевской администрации, которая уже задумала проводить выборы по определенному сценарию…

Филипп Леонтьев: А вы не с ними?

Денис Парфёнов: Нет, мы не с ними, категорически.

Филипп Леонтьев: С какого момента вы не с ними?

Денис Парфёнов: С самого начала и до самого конца мы не с ними.

Филипп Леонтьев: Вы знаете, я помню события, когда, помните, были выборы в Мосгордуму, и мои друзья из Администрации Президента мне позвонили и сказали – слушай, сходи-ка, возьми там у них у всех интервью по-жесткому. После того, как был демарш, когда все партии парламентские, кроме «Единой России», ушли из зала в связи с несогласием как проводились выборы в Мосгордуму. В этот же день, насколько я понимаю, всех вызвали в Администрацию, то есть я не помню, какой это год был… Аскар, ты, наверное, помнишь? Не помнишь? Десятый, что ли? Десятый или девятый. Ну, всё управлялось рычагами, вручную. Если КПРФ оторвалось от материнской структуры Администрации Президента, я просто в ноги вам сейчас поклонюсь и скажу, что действительно это здорово, у нас началась настоящая партийная борьба.

Денис Парфёнов: Вот я просто как раз почему этот пример привел. Выборы уже были расписаны Администрацией, как по нотам. И то, что партия выдвинула Грудинина, полностью смешало эти карты. Именно поэтому мы получили вместо абсолютно инерционного, спокойного сценария, где Путин должен был возвышаться над всеми и никаких проблем не испытывать…

Филипп Леонтьев: Реального конкурента получили.

Денис Парфёнов: Во-первых, получили реального соперника, который создал им неудобства, заставив их развернуть гигантскую контрпропаганду, не просто так его мешают с грязью сейчас.

Филипп Леонтьев: Ну, мы это видим сейчас. Контрпропаганда ведется.

Денис Парфёнов: Поэтому, на самом деле у нас осталось несколько дней, сейчас мы с вами должны будем просто дождаться того, как…

Филипп Леонтьев: Какой будет результат.

Денис Парфёнов: Да, какой будет результат.

Филипп Леонтьев: Я короткую ремарку и передам слово Виктору.

То, что ведется информационная кампания против Грудинина – это очевидно. Вопрос – для чего она ведется? Понизить его рейтинг? Либо создать из него реального оппозиционера? Это вопрос. Виктор, что вы думаете о кандидате в президенты Грудинине?

Виктор Шеренко: У меня есть две мысли. Первая – о Грудинине, я ее сейчас выскажу. А вторая – вы не могли у меня спросить, почему мы в КПРФ не пошли и чем мы отличаемся?

Филипп Леонтьев: Спрашиваю.

Виктор Шеренко: Это будет второй вопрос. А теперь я продолжу о Грудинине.

Филипп Леонтьев: Хорошо.

Виктор Шеренко: Значит, смотрите. На самом деле, я действительно выступаю за то, чтобы, условно говоря, предмет «логика» был возвращен в школу.

Денис Парфёнов: В университетах он есть.

Виктор Шеренко: Нет, вот именно в школу, тогда, когда формируется личность человека, когда формируется его взгляд на мир.

Денис Парфёнов: Тогда можно и в детсад, там многое формируется в раннем возрасте.

Виктор Шеренко: Нет, извините, в детсаду формируется другое. Так вот. Одна из причина развала Советского Союза – это то, что в 50-е логика была исключена из курса средней школы. Так вот. Я слушаю вас и удивляюсь. Я действительно готов повторить то же самое: Грудинин — это голограмма.

Филипп Леонтьев: Чья – вопрос?

Виктор Шеренко: А я сейчас объясню.

Денис Парфёнов: Зюганова.

Виктор Шеренко: Нет, смотрите, я сейчас объясню. На самом деле, ситуация очень простая. Кому принадлежит в стране власть и собственность? Это крупная буржуазия и олигархат. Соответственно, для своих – всё, для чужих – закон. Правильно? Правильно.

Вот у нас был Пехтин, член политсовета «Единой России». «Единая Россия», эта партия – это инструмент в руках олигархата. Значит, вот был Пехтин, член политсовета, возглавлял комитет по этике, один из учредителей «Единой России», это был высший функционер. У него обнаружилась квартира-пентхаус и земельный участок во Флориде. Даже не у него, а у его сына.

Филипп Леонтьев: Но социалисты-то не против частной собственности?

Виктор Шеренко: Я сейчас про другое хочу сказать. Он не указал, когда избирался депутатом в Госдуму, что у его сына есть этот пентхаус и этот участок, и он добровольно сложил с себя полномочия. Этих историй, там и видных «единороссов» снимали, там было очень много. Кто-то сам уходил, когда понимал…

Филипп Леонтьев: Я вам обещаю привести сюда на эфир скоро видных «единороссов».

Виктор Шеренко: Я к чему это говорю? Я это говорю к тому, что вот есть власть, олигархия, буржуазия, крупный капитал. Они владеют собственностью, они владеют властью. Вот они, знаете, как в «Кавказской пленнице»: ах, какой человек оказал высокое доверие. Вот Пехтину — ах, какие люди оказали высокое доверие.

Филипп Леонтьев: К Грудинину, пожалуйста, раз он заявлен темой нашей программы.

Виктор Шеренко: А Грудинин, плоть от плоти, слабое звено, только не обижайтесь. Там котелок одеть, палочку и вот так это самое, с этим усиками – вот 100% Чарли Чаплин.

Филипп Леонтьев: Не аргументированно.

Виктор Шеренко: Буржуазия из своей среды выталкивает самое слабое звено.

Филипп Леонтьев: В коммунисты? Почему не в «Единую Россию»?

Виктор Шеренко: Так это же и есть на самом деле цинизм и 80-й уровень. 80-го уровня цинизм.

Филипп Леонтьев: Троллинг 80-го уровня.

Виктор Шеренко: Троллинг, да. Что самое интересное, это легко доказуемо. Я вам целый список, в интернете посмотрите, людей, которых снимали с выборов, не регистрировали за недостоверно предоставленные данные.

Денис Парфёнов: За что только не снимают.

Виктор Шеренко: Подождите, секундочку. Я лично был свидетелем, когда человека снимали с выборов, потому что он в анкете вместо «Санкт-Петербург» написал «Спб».

Филипп Леонтьев: В ЦИКе? В Центризбиркоме?

Виктор Шеренко: Да. А вместо «Лен. Область» написал «Лен. Обл».

Денис Парфёнов: Ну, я участвовал в выборах, я знаю, как тяжело оформить документы.

Филипп Леонтьев: Владимира Евгеньевича не хватало на передаче.

Виктор Шеренко: Я это к чему говорю. Если есть нежелательный кандидат – власть не стесняется. «Лен. обл.» вместо «Ленинградская область»…

Филипп Леонтьев: Грудинин желательный кандидат, санкционированный властью?

Виктор Шеренко: Для того, чтобы успешно бороться с Грудининым и бояться его, мне это напоминает приход Гитлера к власти. У него танков нет и армия вооруженная 100 тысяч, и его все боятся. А вы знаете, как они Австрию брали? Они на электричке приехали, у них танков не было. Я это к чему рассказываю – то же самое и это. Сейчас все боятся Грудинина, его снять с выборов – три секунды.

Денис Парфёнов: Ничего подобного.

Виктор Шеренко: Есть факты.

Денис Парфёнов: Вы меня простите, ради Бога, но это полное отсутствие понимания политического момента.

Виктор Шеренко: Есть факты.

Денис Парфёнов: Нет фактов. Если факты – его снимают. Если нет фактов, не снимают. Всё просто. Элементарно. И мы на это настаивали, кстати.

Виктор Шеренко: Федеральная налоговая служба официально заявляет, что на 31 декабря у него по данным, полученным от Швейцарской…

Денис Парфёнов: Наша партия настаивала на том, что если счета есть – снимайте.

Филипп Леонтьев: Вот мне не хочется сейчас опускаться до счетов, правда, я знаю законодательство.

Виктор Шеренко: На том уровне, при котором человека снимают, когда «Лен. обл.» вместо «Ленинградской области» есть официальные данные, заявленные официальным представителем Федеральной налоговой службы, что на 31 декабря – 13 счетов. Причем, что самое интересное, уже 8 января, ситуация очень простая, это есть в публичной сфере…

Филипп Леонтьев: Виктор, у нас заканчивается эфир, я вас перебиваю не потому, что я вас не люблю, а потому что я резюмирую. Значит, Шеренко хочет сказать, что Грудинин не настоящий коммунист, второе, что он системный кандидат, от власти санкционированный и так далее.

Виктор Шеренко: А теперь о разнице.

Филипп Леонтьев: Почему вы не пошли в коммунисты? Почему социалисты не пошли в КПРФ?

Виктор Шеренко: Объясню. Мы исходим из того, что если вы ставите невозможную цель, то вы хотите отбить желание к ней стремиться. Ну, например. Ну, хорошо, давайте без примеров. В программе КПРФ есть же там пункт о национализации?

Денис Парфёнов: Конечно.

Виктор Шеренко: Есть, да? Вы разницу между национализацией и конфискацией понимаете?

Денис Парфёнов: Понимаем. Я вам больше скажу. Даже сейчас процессы национализации достаточно активно идут, но они превращаются просто в переход собственности от одних буржуев к буржуям, которые управляют государством, вот и всё.

Виктор Шеренко: Так это не национализация.

Денис Парфёнов: А чтобы национализация сработала на благо трудящихся, должно быть плановое управление.

Виктор Шеренко: Можно я продолжу?

Денис Парфёнов: Пожалуйста.

Виктор Шеренко: Так вот, когда вы говорите, что нужно национализировать целые отрасли народного хозяйства, нужно просто понимать, что этого в этой ситуации не будет никогда, потому что сначала они были украдены, а теперь вы предлагаете выкупить украденное у того, кто украл.

Денис Парфёнов: Вообще-то там разные формы предлагаются.

Филипп Леонтьев: Три минуты у нас осталось, поэтому у вас там совсем чуть-чуть, не потому что я зверь.

Денис Парфёнов: По полторы.

Виктор Шеренко: Слушайте, соответственно, если вы говорите о левой теории, вы должны ставить абсолютно реальные цели. Вот в РПСС цель стоит очень простая, это в программе записано, будет подтверждено на ближайшем съезде уже рабочем после регистрации — мы выступаем за введение такого института, как общенародная собственность. И при всем при этом здесь мы уходим и от национализации, и от экспроприации. По той простой причине, потому что на сегодня общенародная собственность…

Денис Парфёнов: Форма реализации права какая будет?

Виктор Шеренко: Объясняю, всё очень просто. Представьте себе такую ситуацию – вот там газ, здесь «Газпром». Газ принадлежит государству, он же у государства получает разрешение на добычу этого всего. Собственник, еще раз, собственник, владея это собственностью, выдает «Газпрому» разрешение на доступ к своей собственности.

Денис Парфёнов: Я могу сказать, что по действующей Конституции газ даже сейчас нам с вами принадлежит, А вот когда его уже выкачали, он принадлежит Газпрому.

Виктор Шеренко: Дальше. Дальше возникает очень интересная трансформация с собственностью, когда газ, который по Конституции и по закону принадлежит нам, поднимается и становится собственностью «Газпрома». Правильно? Правильно. Значит, это происходит на основании закона «О недропользовании».

А мы исходим из того, что я удовольствием вот так буду ремонтировать вам квартиру. Приду к вам, отремонтирую и ваша квартира станет моей.

Денис Парфёнов: Я вам не пущу к себе.

Виктор Шеренко: Это прекрасно. Так вот давайте мы вместе не пустим «Газпром» добывать наши богатства на этом основании.

Филипп Леонтьев: Виктор, я приглашу к вам в противники газпромщиков, какой-нибудь крупный бизнес.

Виктор Шеренко: Мы исходим из того, что есть общенародная собственность, она состоит из того, что доходы от общенародной собственности должны субсидировать четыре основные потребности человека – это жилье, образование, медицина и пенсия.

Денис Парфёнов: То есть создать общественные фонды потребления, правильно?

Виктор Шеренко: Общественные фонды потребления, которые должны наполняться за счет того, что частная компания «Газпром», то есть средства производства…

Денис Парфёнов: То есть капитализм с человеческим лицом, правильно?

Виктор Шеренко: Нет. Ошибаетесь, ошибаетесь. Вопрос состоит в том, что частная компания «Газпром» или «Лукойл», или с государственным участием «Газпром», либо полностью государственная, либо полностью частная – они должны соответствовать здравому смыслу. То есть они нанимаются государством на добычу этого газа.

Денис Парфёнов: Вот сейчас Грудинин, без найма государства у себя в совхозе создал это всё.

Виктор Шеренко: Я вас умоляю, он не это создал.

Денис Парфёнов: Все общественные фонды, все школы, бесплатное лечение, жилье и так далее. Всё это уже есть. Собственно, поэтому мы и гордимся этим хозяйством.

Виктор Шеренко: А гордиться тут нечего, объясню почему.

Денис Парфёнов: Тогда что вы говорите, что вы всё что-то хотите сделать, когда это уже сделано.

Виктор Шеренко: Он продал часть территории. Если мы пойдем по Грудинину, нам для того, чтобы в Москве и в центральной России всё это было, нам нужно продать, как Грудинин, часть территорий, которая нам принадлежит.

Денис Парфёнов: Хорошо. Хозяйство Казанкова, Сергея Казанкова. Прекрасно работает, лучшая мясная продукция в Европе, нет дорогой московской земли, нет продажи земли. То же самое – прекрасный результат.

Виктор Шеренко: Не уходим от Грудинина.

Денис Парфёнов: Понимаете, вы пытаетесь примешать то, чего нет.

Виктор Шеренко: Грудинин — ваш кандидат? Ваш? Ваш. Правильно. Это Грудинин продал часть своей земли, чтобы сделать картинку в своем акционерном обществе, 40% которого принадлежит ему.

Денис Парфёнов: Грудинин сделал прекрасное хозяйство, вот что важно. Это раз.

Виктор Шеренко: Нет, подождите, это не прекрасное хозяйство.

Денис Парфёнов: А во-вторых, способ управления хозяйством продемонстрирован крайне эффективный.

Виктор Шеренко: Если Владимир Владимирович Путин продаст весь Дальний Восток для того, чтобы здесь…

Денис Парфёнов: Вы сами только что говорили, что хотите, чтобы так было.

Виктор Шеренко: Нет, нет, мы вот так, как это не хотим. Если бы Владимир Владимирович Путин, как ваш Грудинин, продал весь Дальний Восток для того, чтобы здесь сделать картинку, да вы бы первые и мы бы все были против. Но ваш Грудинин продал половину своего совхоза азербайджанским деятелям.

Денис Парфёнов: Ничего Грудинин не продал, наоборот. Он по сервитуту получает деньги с того же «Газпрома», кстати говоря, за счет ответственного отношения к своей собственности. Он такой ерундой, про которую вы говорите, не занимается. Вот у него сейчас 1,5 гектара отжимают под дорогу.

Виктор Шеренко: Послушайте, еще раз. Торговые центры на земле ЗАО стоят?

Денис Парфёнов: Нет, ну, с тем же успехом можно сказать, раз он там дома для своих работников построил, то он тоже эту землю продал.

Филипп Леонтьев: Я, как буржуазия, ничего против не имею. Господа, господа, товарищи, простите, пожалуйста. У нас заканчивается уже время, давайте мы сейчас попробуем немножко спрогнозировать. Уважаемый редактор, я могу сейчас попросить гостей озвучить, сколько примерно может получить Грудинин на этих выборах? Это не противоречит никаким законам? Противоречит?

Денис Парфёнов: Да нет, ну прогнозы строить мы…

Из зала: Нет, вы не СМИ, вы можете говорить.

Денис Парфёнов: Мы можем говорить.

Филипп Леонтьев: Разрешают. Денис, по вашему мнению, сколько может получить Грудинин, и какие будут последствия для всей левой поляны – и для КПРФ, и для всей левой поляны? Извините за жаргон журналистский.

Денис Парфёнов: Значит, коротко два момента. Результаты выборов зависят от одной простой вещи. Сейчас большая часть политически активного населения в той или иной степени Грудинину поддержку выказывает, и об этом говорят все опросы в интернете. Вопрос последних дней состоит в том, сможет ли это меньшинство активный людей через эффект заражаемости увлечь за собой пассивное большинство, которому проще проголосовать за Путина, чтобы ничего не поменялось.

Филипп Леонтьев: К которому я отношусь. Нет, я не отношусь.

Денис Парфёнов: Они боятся перемен. Вот вопрос в этом. Конкретные проценты, я вообще не люблю давать такие прогнозы по одной простой причине, потому что здесь сложно быть точным. Я лишь надеюсь на то, что Дудя мы всё-таки побреем.

Филипп Леонтьев: А кто это?

Денис Парфёнов: Ну, это блогер, к которому он ходил в гости, и они поспорили, что он 15% должен набрать.

Филипп Леонтьев: А, понял.

Денис Парфёнов: Хотя, я надеюсь, что результат будет существенно выше. Реален второй тур.

Филипп Леонтьев: Какие последствия? У меня голос, похоже, заканчивается. Видимо, нужно будет заканчивать передачу.

Денис Парфёнов: Программа заканчивается и голос.

Филипп Леонтьев: Да, и голос. А последствия для КПРФ какие будут? Что будет дальше с Грудининым? То есть вы сейчас точно говорите, что он не станет Президентом Российской Федерации?

Денис Парфёнов: Нет, я этого не говорил. Я говорю, что в идеале возможен второй тур.

Филипп Леонтьев: Наоборот, вы говорите как раз, что он не будет Президентом? То есть Путин тоже 15% или больше 15%?

Денис Парфёнов: Нет, ну, Путин, наверное, всё-таки больше 15% наберет.

Филипп Леонтьев: Ладно, не буду к вам цепляться, каждый услышал то, что хотел. Какие будут последствия для КПРФ?

Денис Парфёнов: Значит, КПРФ, еще раз говорю, выдвинув этого кандидата, в принципе, уже для себя в политическом смысле ряд побед обеспечила. Я считаю, что сейчас мы выйдем из этой кампании более сильными, с большим количеством сторонников и более подготовленными к следующим политическим баталиям.

Филипп Леонтьев: Какие будут баталии?

Денис Парфёнов: Баталий полно. Начиная от того, что у нас каждый год очередной электоральный цикл, и заканчивая тем, что никто не снимал ту же самую задачу по повышению авторитета партии в массах.

Филипп Леонтьев: Хорошо. Давайте выпьем за повышение авторитета партий, а потом я вам дам слово.

Виктор Шеренко: Конечно, конечно.

Филипп Леонтьев: Виктор, если можно коротко.

Виктор Шеренко: Да, пожалуйста.

Филипп Леонтьев: Сколько может взять Грудинин и какие будут последствия?

Виктор Шеренко: Социал-демократическая партия, маскирующаяся под коммунистическую, выдвинула голограмму в виде Грудинина, которая…

Денис Парфёнов: Мне сложно это оставить последним словом.

Виктор Шеренко: Я к чему это говорю. И действительно, КПРФ в этом плане заработала достаточно серьезные политические очки. Но только не электоральные, а провластные эти очки, ей заработанные. Я думаю, что Грудинин будет вторым, не с очень большим отрывом от третьего, но вторым. Объясню, почему это нужно. Потому что по большому счету, как призрак коммунизма бродил в середине XIX века…

Денис Парфёнов: И к нам забрел.

Виктор Шеренко: Так сегодня достаточно сильны левые настроения. И именно для того, чтобы эти левые настроения не материализовались в…

Виктор Шеренко: А вот это уже неправда.

Денис Парфёнов: Я высказываю свою точку зрения. Именно для того, чтобы левые настроение не материализовались в реальную политическую силу, которая действительно, могла бы увлечь власть, буржуазия будет поддерживать социально-демократические симулякры, маскирующиеся под коммунистическую партию и выдвигаемой ей голограммы, просто для того, чтобы…

Филипп Леонтьев: То есть последствия будут хреновые?

Виктор Шеренко: Для левого движения будут хреновые, для КПРФ – хорошие.

Филипп Леонтьев: Если кто-то хочет из зала задать вопросик? Если можно – коротко, потому что мы вываливаемся уже за эфир. В микрофон и представьтесь, пожалуйста.

Вадим: РПСС у нас еще не зарегистрирована, так что можно сказать – сторонник РПСС.

Филипп Леонтьев: Зовут вас как?

Вадим: Вадим. У меня вопрос к обоим собеседникам.

Филипп Леонтьев: А можно для Администрации Президента фамилию?

Вадим: Аванесов.

Филипп Леонтьев: Записал.

Вадим: У меня вопрос к обоим собеседникам, поэтому рассчитываю на односложный ответ, поэтому попытаюсь так сформулировать, как я понял. Ну, я, естественно, понял позицию Виктора Юрьевича…

Филипп Леонтьев: Потому что он из вашей партии.

Вадим: Не только. Потому что в этом разговоре. И скажу так, для меня совершенно ясно, что имелось в виду, когда произносилось слово «кандидат-голограмма». Когда, имея определенные стереотипы и шаблоны в широких слоях, собирается определенная фигура…

Филипп Леонтьев: Поддерживает.

Вадим: Нет, нет, я сейчас еще задам вопрос. Определенная фигура, которая выполняет какие-то искусственные цели. Второе – для меня ясен тезис про нереальную цель, и она укладывается в эту позицию.

Филипп Леонтьев: Если бы сейчас сидел Зюганов, то Денис тоже бы его поддержал, я понимаю, всё нормально.

Вадим: Теперь у меня вопрос односложный такой и к Денису, и к Виктору Юрьевичу. Во-первых, правильно ли я понял, что критика КПСС идет вот в этом направлении, что там нет ничего реалистичного, всё весьма искусственно? Это первое. Ответ здесь может быть да/нет, поправит Виктор Юрьевич. И к Денису вопрос: я правильно понимаю, что Денис вот это понимание фактически обошел и никак не ответил конструктивно? Спасибо.

Филипп Леонтьев: За Виктора я сразу могу сказать «да», я правильно понял? А Дениса я бы послушал.

Денис Парфёнов: Понимаете, в чем дело, друзья…

Виктор Шеренко: Я бы мог расшифровать «да».

Денис Парфёнов: Произнесена еще раз версия про то, что вот нереальный кандидат с нереальными целями.

Филипп Леонтьев: Скажите «нет».

Денис Парфёнов: Понятно, что каждый имеет право на свою точку зрения, конечно, я с ней категорически не согласен, принципиально, потому что я абсолютно убежден, что выдвижение Грудинина наконец хотя бы вернуло в общественное внимание, в принципе, вопрос о левой повестке, который, извините, не поднимался толком долгое время, в том числе, я считаю, и по нашей вине, компартии.

И второе – я абсолютно уверен, что сейчас есть возможность, благодаря, опять же, вот этому выдвижению и активности вокруг этой кампании сделать задел на будущее для того, чтобы левое движение всё-таки с более высоких позиций стартовало дальше для решения своих политических задач. Вот это главное. А вот эти претензии я считаю совершенно необоснованными.

Филипп Леонтьев: Спасибо. Вот Аскар Туганбаев регулярно ходит на «Политкоктейль», он хочет что-то сказать.

Аскар: Я правый либерал, извините, пожалуйста.

Денис Парфёнов: Значит, обоих нас…

Аскар: Я хотел бы поговорить отдельно, после коктейля, здесь, слава Богу, хороший клуб, приходите все смотреть. Значит, смотрите. 72 года назад в 46-м году известный политик Иосиф Сталин в своей предвыборной речи Верховного Совета первый абзац посвятил, после Великой Отечественной войны, тезису о том, как рождаются войны. Это его волновало в тот момент довольно сильно.

Денис Парфёнов: И не зря.

Аскар: Да, его тезис был в том, что войны возникают из-за того, что капиталистический строй, развиваясь по спирали, погружается в определенные кризисы, и в результате этого возникает война между различными капиталистическими государствами. Но после этого, после 46-го года, не считая там мелких островов в Атлантическом океане, происходили между капиталистическими государствами и социалистическими, разные были конфликты. То есть это немножко опровергает его тезис.

Денис Парфёнов: Ну не совсем, я не согласен.

Аскар: Ну хорошо. Потом уже войн после капиталистическими странами больше не было. Потом, слава Богу, в 92-м году мы избавились от КПСС, избавились от коммунистического наследия, и вот сейчас у нас есть капиталистическая Россия, по вашему мнению, империалистическая капиталистическая Россия. И вот у меня вопрос: приход уважаемого кандидата Грудинина, за которого я, возможно, буду голосовать, я пока не знаю, но он мне симпатичен…

Филипп Леонтьев: Ты, либерал, будешь голосовать за Грудинина?

Аскар: Ты знаешь, я был у него в совхозе, мы с детьми ездили.

Денис Парфёнов: На самом деле, кто был в совхозе, тот сразу становится сторонником.

Аскар: Да, площадка «Лукоморье», она прекрасна, и там вообще всё очень хорошо, там безопасно, чисто и красиво.

Денис Парфёнов: Хорошо, что это не из моих уст прозвучало.

Аскар: Там очень хорошо, я, как отец четверых детей, которые живут в нашей стране, прекрасно… Давайте я буду краток. Для меня вопрос прагматичный, вот у нас выборы скоро в воскресенье, вопрос: вот приход кандидата Грудинина к власти, он уменьшит вероятность войны или увеличит вероятность войны? То есть как будут выстраиваться наши отношения с Западом, капиталистическими государствами? Спасибо большое.

Филипп Леонтьев: Кому вопрос?

Аскар: Это к обоим – и социалистам, и коммунистам. Речь идет о детях, как говорил Остап Бендер.

Виктор Шеренко: Увеличит вероятность войны. Если хотите, дайте 1,5 минуты, объясню почему.

Денис Парфёнов: Ведущий решает.

Виктор Шеренко: Я у Филиппа спрашиваю.

Денис Парфёнов: 1,5 минуты просит.

Виктор Шеренко: Теоретическое чудо в виде прихода Грудинина к власти в Российской Федерации увеличит вероятность войны. Вот и всё.

Денис Парфёнов: Значит, тогда тоже коротко. Я считаю, что вероятность войны будет, к сожалению, возрастать вне зависимости от того, что у нас здесь происходит, просто потому что Запад уже давно положил глаз на наши необъятные просторы и практически неисчерпаемые ресурсы, по его мнению, и нас будут с вами третировать до тех пор, пока мы либо не перейдем к полной капитуляции и не ляжем на спину кверху лапками, либо всё-таки мобилизуемся и станем сильной страной. Вот и всё.

Филипп Леонтьев: То есть вне зависимости от того, кто победит на президентских выборах…

Денис Парфёнов: Эскалация будет продолжаться.

Филипп Леонтьев: Я предлагаю закончить наш эфир, у меня голос закончился, самбука закончилась и эфир закончился. Спасибо большое всем, кто пришел и кто смотрел.

One Comment

  1. Pingback: Политкоктейль. Результат Грудинина: перспективы левых в России – Мирослав Орлов

Leave a Comment

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *